Дина Рубина эмигрировала в Израиль в 1990 году, с мужем, 14-летним сыном и четырехлетней дочерью. В одном интервью она говорит: «Эмиграция — это ведь не просто перемена обстановки. И даже не стихийное бедствие. Это харакири, самоубийство. Особенно для писателя, пишущего на языке той страны, которую покинул». Тем не менее, она сумела «восстать из пепла».

Даже представить себе не могла, что Дина Рубина, автор потрясающих романов «Белая голубка Кордовы», «Почерк Леонардо», «Синдром Петрушки», «Русская канарейка» – в первые годы жизни в эмиграции ездила по градам и весям, чтобы продать свои книги и заработать на пропитание. И в этих поездках немало почерпнула для своего творчества.

Когда – бродячий трубадур – я натыкаюсь в странствиях на «свой» персонаж, я испытываю к нему нежность людоеда, почти любовь, почти страсть. И предвкушаю, как впоследствии набью это чучело соломой.

При мысли о путешествиях писательницы по Израилю вспоминается строка известной песни: «И жизнь её – безумный карнавал…» Именно безумный – потому что смех тут прерывается рыданиями о погибших в очередном теракте, потому что единственная ценность для писателя, «наш болезненно любимый, родной, самый-прекрасный-на-свете русский язык» теряется в этой карнавальной круговерти.

Мучительное надевание чужого языка, постепенное переодевание сознания – это ли не трагический карнавальный процесс, суть болезненных эмигрантских перевоплощений!

Отдельная песня – заметки Дины Рубиной о друге, Игоре Губермане.

…почему бы не записывать за ним все его мгновенные, как вспышка магния, остроты, этот бенгальский блеск молниеносной реакции в разговоре, убийственные реплики в неприятельских перепалках, перлы любви по отношению к семье и близким друзьям – всё то, из чего и рождается несравнимое ни с чем, прямо-таки радиоактивное обаяние…

Заметки о Губермане – это нечто! Почитайте – человек стóит того.

На фото - Игорь Губерман

В книге много живых и остроумных картинок, позволяющих понять, чем отличаются жители «земли обетованной» от других народов. Дина Рубина смотрит на них двойным взглядом: издалека (из опыта прежней жизни) и, любуясь, как родными людьми. Старики, живописные тётки, дети, солдаты, водители автобусов – они являются нам во всём карнавальном блеске.

…И всё-таки, я кайфую. Потому что мне невероятно повезло: жанр, в котором протекает жизнь этой страны и этого народа, абсолютно совпадает с жанром, в котором я пишу. Я затрудняюсь его определить: трагикомедия? печальный гротеск? Драматический фарс? лирический памфлет?

Соотечественники Дины Рубиной, какими они изображены в книге, с их детской раскованностью и неприятием любых авторитетов, похожи на девочку из рассказа блистательного Игоря Губермана. Вот этот рассказик.

«О детском наплевательстве на взрослые наши святыни помню я одну историю, поэт Сергей Давыдов нам ее как-то в Питере рассказал.

Однажды в нежном возрасте (много лет тому назад) привезли они свою дочь в Комарово и стояли на лужайке – гуляли. Подошла к ним шедшая к кому-то в гости Анна Андреевна Ахматова, пожаловалась вскользь на кашель и насморк по осенней погоде, а маленькую дочь их – наклонилась и поцеловала. А уже по детскому саду знала многоопытная дочь, что простудой можно запросто заразить человека, и тогда прости-прощай прекрасные прогулки по свежему дачному воздуху.

И к ужасу родителей, воскликнула крошка гневно:

– Ты зачем меня поцеловала, сопливая старуха? Тут ее поволокли, конечно, в дом, надавали шлепков и в угол поставили, объясняя, попутно, как все любят и почитают Анну Ахматову и какой это ужас и невоспитанность – такое говорить такому человеку. Но через час решили, что повоспитали достаточно, и отпустили снова погулять. И, как назло, возвращаясь домой, появилась величественная Анна Андреевна. Решив наладить отношения, бедняга-дочь ей громко закричала:

– Анна Лохматова, я тебя прощаю!

И девку снова потащили на правеж».

Вот об этом народе, который в ходе истории то и дело тащат «на правёж», и рассказывает в своей книге Дина Рубина – с юмором, тоской и «горькой домашней любовью к тому, что есть…»

Кому как, а мне ближе такое отношение к родной стране, чем огульное охаивание (примеры есть в книге) или восхваление.

Если бы я любила эпиграфы, то к отзыву об этой книге сделала бы эпиграфом стихотворные строки Андрея Вознесенского:

«Нет пороков в моём отечестве».

Не уважаю лесть.

Есть пороки в моем отечестве,

Зато и пророки есть!

Администратор сайта Елена Цекова.

Эта книга есть в Белоярской центральной районной библиотеке!